Культура

Александр Владимирович, хочу задать Вам вопрос, отчасти профессиональный, но который наверняка будет интересен людям, которые любят не только читать книги, но и обращают внимание на качество издаваемых книг, на их оформление. Как Вы считаете книжная иллюстрация это самостоятельный жанр изобразительного искусства или это, выражаясь современным языком, один из способов выживания художника в конкурентной среде? Каков был Ваш путь в иллюстрацию?

Пасько А.В. Здесь надо отметить несколько моментов. Иллюстрация дело сложное,  а именно с точки зрения, нужна она или нет. Потому что есть мнения очень серьезных людей, что она вообще не нужна, потому что она разбивает у человека создавшийся образ книжных героев, мы сейчас выносим за скобки детскую литературу, потому что, безусловно, визуальный ряд детям обязательно нужен. Взрослая иллюстрация зачастую действительно мешает восприятию человеком литературного произведения, также как, кстати, и кино. Поэтому оформление книги необходимо как украшение жизни, а вот конкретно иллюстрация вопрос спорный, поэтому я  не стою на позиции, что она обязательно нужна.  Скажем, если возникает вопрос иллюстрирования «Евгения Онегина», которое я недавно делал. Был вопрос, нужно ли это делать, с точки зрения коммерции. Люди хотят,  я делаю, почему не сделать, но по большому счету это может быть и не нужно. Мы вот как раз с издателями долго дискутировали и вот. Не нравится им образ Татьяны, причем не нравится потому что, без пояснений. Вот им кажется должна быть другая. А что значит другая? Как вы себе Татьяну представляете? Можно ее представить похожей на Гончарову, к примеру. Единственно понятно, что она не блондинка, что ей лет мало, а все остальное это вопросы сложные. Поэтому иллюстрация тема такая скользкая, я бы сказал. Но как отдельный вид изобразительного искусства она, конечно, есть и от этого не куда не деться, поэтому она не способ выживания, она была и будет всегда.

Если вспоминать мою работу в этом направлении, то я делал сначала картинки на темы литературных произведений. То есть они вначале  не предназначались для книги,  там не учитывался формат совершенно. Даже мысли не было, что они будут где-то напечатаны. Они и не напечатаны нигде. Потом, как бы и, не собираясь ничего издавать, я делаю картинки, скажем, они как бы наподобие какой-то обложки, где герои одного произведения собраны в одной композиции. Получается такая картинка на тему литературного произведения, хотя в тексте нет такого эпизода, где  все герои участвуют. С точки зрения технической мне больше интересна именно мелкая графика. Меня не очень прельщает живопись, большие холсты, а мелкая графика, небольшие картиночки плюс еще может быть, мое детское восприятие текста. Сразу как-то фантазируешь, представляешь, как бы мне это было интересно прочитать и перенести на бумагу. Так вот постепенно одно за другим, можно сказать развивалось.  У меня много картинок даже с включением текста, даже не из литературного произведения, а скажем из какой-нибудь песни или былины. У каждого свое направление, мне это нравилось. А потом вот в иллюстрацию это вылилось, захотелось, чтобы это еще и напечатали. С утилитарной точки зрения это тоже хорошо, потому что получается, как сейчас художник работает, у него либо деньги, либо его работы. Он все продает, у него картин нет, ему показать нечего. Здесь получается, что и гонорар зарабатываешь, и работы у тебя остаются, и еще они растиражированы. Например, можно подарить кому-то, это  удобнее, чем просто иметь холсты, которые либо у тебя пылятся, либо у тебя нет ничего, и показать тебе нечего, к сожалению.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, существует ли свобода художника у иллюстратора книги при выполнении задания издательства? Как появляются в книгах те или иные  изображения?

Пасько А.В. Свобода, скажем так, может быть. Я всегда привожу пример Игоря Козлова, его книгу «Кирилл и Мефодий». Тогда ситуация была такая. Администрация города Мурманска оплачивала издание его книги, поэтому вопрос о технической составляющей работы не шел, они только платили деньги. Автор книги тоже уходил в рейс, ему было некогда, но он видел мои работы и сказал, что это бы его устроило, поэтому я делал работу полностью один. Не было редакторов, художников. Как мне казалось, как мне хотелось, так я и сделал. В итоге получилась хорошая книга, которая для меня является показательной, как получается, когда нет стороннего контроля. В обычных условиях, сразу же наваливается груз технических моментов: формат книги, цвет будет или не будет, два цвета, полно цветная печать в зависимости от финансовых возможностей издательства, какая бумага будет. Вот это, во-первых. Второй момент, есть или нет художественного редактора в этом издательстве. Если в советское время во всех издательствах были редакторы, то сейчас они есть далеко не во всех издательствах. Поэтому понимать хорошо или профессионально сделано они зачастую не могут либо к кому-то еще обращаются. Просто в последние годы сложилась такая тенденция, что не я хожу, предлагаю, а меня зовут по другим книгам. Поэтому в этом отношении проще, не устраивает, ну что же поделаешь. А так были такие моменты, как допустим издательство «Дрофа», с которым я пытался что-то делать. Они выпускают книги для детей, у них не только редактор, а целый отдел. Допустим, я делаю для какой-то книжки один рисунок. Обычно они посмотрели работы, заказывают один рисунок, чтобы посмотреть, как это выходит. Художника издательства, допустим, устраивает, но там есть еще коммерческий директор, который считает, что должно быть как в  американском мультике. Я так не хочу и не могу делать. При всем желании, я так плохо не сделаю. Поэтому вот с точки зрения художественно все замечательно, а вот с точки зрения какого-нибудь начальника это не пойдет. Ну не пойдет значит не пойдет. Просто бывает, что не складывается, были такие моменты, когда приезжаешь, показываешь работы, все устраивает. Потом что-то рисуешь, потом выясняется, что не понравилось, хотя все завуалировано,  и никто тебе не расскажет, какие там были истинные причины. Вот теперь им не нравится на сегодняшний день. Ну не нравится и не нравится. Поэтому не все так гладко складывается. Просто  с кем работается хорошо, с тем и работаешь. Бывает, возникают вопросы, не на уровне  профессионально-техническом, колорит не тот или еще что-нибудь, может ярче надо сделать, а вот на уровне «взгляд не живой». Но сказать «не живой взгляд», я не знаю, что это значить, я не могу этого понять. Или типаж героев мы видим не такой. Ну,  я тогда не знаю, пригласите другого художника, увидите другой типаж, или сами нарисуйте, в конце концов. Пригласили меня, я вот так вижу. Просто это работа, которая публике не видна, но это достаточно часто, особенно раньше, встречалось. И много такого делаешь, а это потом никуда и не идет.

Вопрос: Сейчас много книг не только с неэстетичными иллюстрациями, но и просто страшными. Кто отвечает или определяет качество иллюстраций в книге?

Пасько А.В. Я не являюсь административным работником издательства, поэтому ничего сказать не могу, юридически. Но вообще ситуация примерно такая, как свобода в нашей стране, палка о двух концах. С одной стороны, как было при советской власти. Для того чтобы ты был иллюстратором, ты должен был иметь соответствующее образование, быть членом Союза художников, тебя приглашал художественный редактор, который тебя оценивал, договор заключал, то есть все было достаточно серьезно. И любая книжка, даже за пять копеек, тоненькая, даже если она мне не нравится с точки зрения содержания, она в любом случае была профессионально сделана во всех отношениях, начиная с оформления обложки заканчивая заставкой на последней странице.

В наше время, я так понимаю, у издательства есть лицензия на право издательской, книжной деятельности и все. И заказывают кому угодно и что угодно. Если издательство позиционирует себя, как высоко художественное, например «Белый город» или «Янтарная сказка», то они конечно марку держат. С остальными, труднее. Я раньше думал, что у всех людей есть вкус, оказывается, как и слух далеко не у всех. Может он есть, но он не развит. Для меня было открытием, что не каждый человек может оценить – это хорошо сделано, а это плохо, при этом это две абсолютно разные по уровню картинки.  Один художник московский, я не буду называть фамилию, какую книжку не откроешь там его иллюстрации. Какие-то страшные, страшные карикатуры, причем в таком количестве, что думаешь, что он сидит и их по десять штук в день делает. Иллюстрацию нормальную в день не сделаешь, а тем более не две и не три. Нет, технически наверно можно пару штук сделать, при наличии подготовки, что ты все продумал, сделал эскизы. Поэтому это очень распространенное явление в наше время, хотя сейчас, наверное, немного что-то меняется, потому что коммерческая составляющая ставит помаленьку все на свои места, потому что покупать просто не будут. А в 90-е просто шабаш был, там просто было видно низкий уровень как художника, рисовать плохо умеют, плохо рисуют. Откровенно смотришь на картинку пальцев четыре на руке нарисовано. Есть такие детские способы,  допустим, не умеют ручки рисовать, значит надо одежкой их закрыть, ножки не умеют – травкой их прикрыть. Это просто в глаза бросается, и это сплошь и рядом. Сейчас такое бывает в периферийных издательствах. Вот это такая издержка свободы. С другой стороны не хотите не покупайте. А иногда думаешь, лучше бы и в детской книжке вообще не было иллюстраций, чем с теми которые там есть. И потом много ляпов просто откровенных видно, что человек просто не читал то, что он иллюстрирует. Вот мы Шмелева делали с одним издателем, много делали, правда, до сих пор книги я не видел. Например, в «Богомолье» идет речь об одном из героев, который вместе с ним идет. Так вот чтобы нарисовать, нужно знать описание героя, как он выглядит, описания конкретного нет, и вот в одном месте, где-то в середине произведения, во время чаепития он снимает картуз и вытирает лысину. Ага, значит, он был лысый. И это надо из всего этого произведения вычленить. А тут зачастую смотришь книгу «Золотой ключик», а там бегает белая собачка, но ведь написано у Толстого «черный пудель». У меня ребенок спрашивает, а почему здесь нарисована белая собачка. Не знаю почему, художник так увидел, так он прочитал книгу.

Случается, что  договорившись о каких-то деньгах, приходится отказываться от работы. С точки зрения какого-то  профессионала, это не хорошо. Я плохо не могу делать, я к работе над книгой отнесусь серьезно, продуманно, тщательно прочитав, как режиссер мизансцену построю, кто, где стоит, смотрит он в окно или не смотрит. Вот сейчас разбирался, работая над «Ночью перед Рождеством», а месяц был растущий или убывающий. А какой бывает на Рождество месяц? Пришлось поднимать календари. У Гоголя еще раз внимательно прочитал. Нет, там не упоминается. Вот так вот я пытаюсь работать, а по другому, мне не интересно и себя не уважать. Бывает еще так, что-то нарисуют, и говорят «только не ставьте мою фамилию». Но если не ставьте мою фамилию, зачем вообще этим заниматься. Но все люди разные и подходы разные, так в любой работе.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, на Вашем сайте и на Ваших выставках преобладают иллюстрации к книгам, которые относятся к православным. Чем вызвано такое направление Вашей работы?

Пасько А.В. Прежде всего, если подумать глубоко, наверное тем, что будучи человеком ленивым, очень мало делаю того, что должен делать нормальный воцерковленный христианин. Это дань, такая десятина своеобразная, которую должен вносить в жизнь Церкви, хотя бы, таким образом, если другим ленишься по своим немощам. Для меня эта тема, которая не просто интересна, она достойна того чтобы ей заниматься. Заниматься, допустим, Гарри Поттером, это вообще спорное произведение, для меня просто не приемлемо. Есть целый ряд направлений, заниматься которыми я не захочу и не буду. Так как тематика наша православная связана, на мой взгляд, с воспитанием детей, причем именно в духе русской культуры, то мне это кажется наиболее важным. И постепенно, просто так сложилось, я даже и не знаю, но это направление преобладает в работе. Получается еще так, картинки рисуешь графические, а в них православная тема. К издателю идешь с этими работами,  а они наверно вычленяют, что наверно человек может в этом направлении работать и уже они заказывают. Потом книжки выходят, кто-то к тебе уже обращается именно по этой теме, а не по какой-то другой. Если бы я рисовал фэнтэзи для себя, наверное, и развитие мое шло бы в этом направлении. Вот так складывается в жизни, меня это устраивает, мне это нравится, я считаю, что это полезное дело. Потому что многие другие книги, я не такой умный человек чтобы понимать, полезны они или нет. Здесь я знаю однозначно, что я делаю, полезно, точно вреда не принесет. Тем более, когда это выходит по благословению Патриарха, то, наверное, это вещь стоящая.
Как-то было, мне предлагали какую-то поэму какого-то современного автора, юмористическую, подобие истории России. Я прочитал. Я просто не буду этого делать, это карикатура на нас, тем более выяснилось, что автор не русский. Вот так складывается.

Вопрос: На вашей персональной выставке в ДК «Мир» осенью 2008 года порадовало и, даже изумило своими подробностями, наличие большого количества работ по произведениям писателя Ивана Сергеевича Шмелева. Этот замечательный русский писатель в России не слишком известен, не говоря  уже о том, что он не популярен в хорошем смысле слова, к сожалению. Как  произошла Ваша встреча со Шмелевым, что он значит для Вас?  

Скажем так, до того как я начал заниматься Шмелевым я его вообще не читал. Просто знал, что есть такой писатель. Один московский издатель, который очень любит Шмелева,  занимается его изданием. Хотя я не совсем понимаю, как он работает, я ему «Богомолье» проиллюстрировал, я так и не видел его в изданном варианте. Потом «Неупиваемую чашу», потом дошли до «Лета Господня». И честно говоря, я устал. Мы с ним расстались, у меня времени нет этим заниматься, а у него не то чтобы потогонная система, но ему давай на гора, давай. Причем по «Богомолью» мы сделали двенадцать иллюстраций, потом еще двенадцать. Получился комикс, на каждую главу по три-четыре рисунка. Просто невозможно так работать и я смысла не вижу. А он издатель-заказчик, что же я с ним спорить буду. Надо столько, значит надо. И я могу либо отказаться, либо делать. Поэтому мы на это и расстались.
Поэтому я, конечно, читал Шмелева. И для себя я, можно сказать, открыл Шмелева, потом еще я прочитал про жизнь этого человека, его судьбе, стараясь понять как человек жил, когда писал, в каких обстоятельствах. Если говорить о «Лете Господнем» это же практически биографический роман, представляешь, кто был его отец, которому он пишет. Что были это за люди, скорее всего владимирские, а это те нюансы, которые необходимо будет учесть, в том числе и в работе.
Конечно теперь для меня это один из великих русских писателей ХХ века. Находясь в г. Алушта я побывал в музее Шмелева И.С., где узнал о судьбе его сына - офицера царской армии. Это одна из трагических фигур нашей литературы и судьбы России.  Удивительно как можно было писать такие светлые произведения при таких жизненных обстоятельствах сложных. Не могу сказать, что я специально занимался Шмелевым, но в итоге, наоборот, через работу, которая была заказана, я открыл для себя большой еще мир, который был для меня не то чтобы закрыт, но с какой-то иной очередной стороны.

Вопрос: Какие книги над иллюстрациями, к которым Вы работали наиболее Вам дороги?

Пасько А.В. Я начну с того, что я вот раньше не понимал или не очень понимал тезис о том, что если художник чем-то доволен, то он останавливается в своем развитии. А вот сейчас я вижу, что есть книги, которые я делал в девяносто пятом году. Это ужас, на мой взгляд, даже не хочется показывать. Хотя они устраивают зрителей.  В том же году я сделал иллюстрации к поэме Пушкина А.С. «Руслан и Людмила» в миниатюрном издании, она даже президентской библиотеке оказывается есть. Но мне она не нравится, я бы много в ней сделал по другому. Не нравится не с точки зрения композиции, а с точки зрения как это технически нарисовано, меня уже это не устраивает.  Поэтому все книги, которые сделаны, ну они вот сделаны. Самая любимая книга это та, которую делаешь сейчас, вот непосредственно в это время. Ну, вот я сейчас делаю «Ночь перед Рождеством» Гоголя Н.В. Издательство, с которым мы работаем,  занимается миниатюрной книгой, поэтому это будет маленькая книга и маленьким тиражом. И потом тех денег, сколько стоит та работа, которую я сейчас сделал, они не могут заплатить. Получается так, что я это делаю для себя, то есть я и так давно мечтал на протяжении лет двадцати, с института, что я Гоголя иллюстрирую, именно «Вечера на хуторе близ Диканьки». Но все это время в стол для себя, а здесь еще издать в каком-то виде, еще можно что-то при этом заработать и иллюстрации у тебя останутся. Еще такой значимый для меня, я уже говорил, «Кирилл и Мефодий» Игоря Козлова. Конечно, для меня является ценной работа над книгой «Слово о полку Игореве», которая  вышла в издательстве «Букос», которую мне очень хотелось сделать, может быть еще со школьных времен. И может быть  это одна из причин, почему я вообще иллюстрацией занялся. Любому мальчику интересно рисовать сражения, тем более русских воинов. Хотя насколько великое произведение литературное, на столько в этом произведении отражена неоднозначная ситуация историческая. Иллюстрации я сделал в хорошем формате, и они оказались такими, что меня по ним, практически принимали в Союз художников России. Не то что на ура, но хорошо к этому отнеслись. Это был этап очень важный для меня.
Другие мои работы, чтобы совсем было стыдно за что-то, такого наверно нет, есть у меня просто претензии к себе, что я не очень качественно сделал, на мой взгляд, сегодняшний. Есть вещи, которые не нравятся, потому что их издали не так как я хотел. Конечно, глупо объяснять, что здесь хотели так сделать или так. Но это не на уровне «уберите мою фамилию, я этого не делал». Не могу сказать, Слава Богу, что сделал что-то нехорошее, пока удалось избежать, надеюсь, и дальше удастся.

Вопрос: Александр Владимирович, а мечта поработать с каким-то автором или поучаствовать в издании какой-то книги, есть?

Пасько А.В. Мечта. Как это не странно звучит, сегодня эта мечта осуществляется в том, что я сейчас работаю над книгой Гоголя. Хуже в том плане, что там только одно произведение, а я хочу все «Вечера на хуторе близ Диканьки» сделать в большом, нормальном формате, а не в миниатюрном, чтобы это была полноценная книга. Вот это то, что очень бы хотелось. А вообще с издательством «Букос» мы работаем давно. Как-то мы с ними сели и составили список специальный, что хотелось бы сделать, когда у нас совпадут планы, чтобы как сейчас с Гоголем получилось. У нас там «Маленькие трагедии», сказки Пушкина, одним словом классика. Направление которое бы мне хотелось воплощать это детское, чтобы было русское, чтобы было православное. Вот это главные три составляющие, которые когда они совпадают это просто идеальный вариант. Сейчас мы с издательским отделом Русской Православной Церкви делаем детский вариант Библии, хотя там немного сухо и академично, но это все-таки изложение для детей. Это то, чем хотелось бы заниматься.

Спасибо Вам большое за интервью. Желаем Вам  новых творческих успехов. Надеемся, что прочитав Ваш рассказ о работе иллюстратора, наши читатели будут более внимательны при выборе и чтении книги.

Сорокина Татьяна