История возрождения прихода храма Похвалы Пресвятой Богородицы в Ратмино

Предисловие

Однажды осенью в середине 1980-х годов из кимрского Преображенского собора возвращалась небольшая группа молодых дубненских христиан. Мы ехали в рейсовом автобусе, вдруг на противоположном берегу Волги открылся живописный вид на храм в Ратмино. Он тогда еще не был отреставрирован, его даже не было видно за пожелтевшими деревьями, возвышалась только серая колокольня. Кто-то из нас размечтался: «Вот было бы здорово, если б в Ратмино открылся храм…». В ответ все дружно рассмеялись – оценили шутку: в советское время, в центре мировой науки – и вдруг храм, быть такого не может! Оказалось – может. Но это не само собой получилось, многие тысячи дубненцев приняли участие в борьбе за восстановление исторической справедливости и проявили себя как честные и смелые граждане.

Церковь Похвалы Пресвятой Богородицы в Ратмино в 1960-е годы

В настоящей работе кроме своей оскудевшей памяти я использовал домашний архив, любезно предоставленный мне одним из главных действующих лиц настоящей истории – Александром Васильевичем Беляевым. Я старался, сколько было возможно, проверять подлинность и хронологию собранного материала, но был бы от души благодарен всякому, кто укажет на ошибки и недостатки в моей работе или восполнит ее. Затрудняюсь назвать жанр того, что у меня получилось, «История» – это сильно сказано, и потом здесь много личного. «Воспоминания» – тоже неверно, поскольку приводится много фактов, свидетелем которых я не был. Пусть будет просто «история» в литературном смысле без особых претензий на научный подход.

Церковь Похвалы Пресвятой Богородицы в 1980-е годы

Немного предыстории

1955
История разорения и осквернения церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, обращенной к тому времени в мастерскую по ремонту тракторов, заканчивается яркой картиной: два трактора «ДТ-54» срывают кресты с куполов, приютившего их храма.

1970
В этом году в истории церкви чуть было не поставили жирную точку. Решением исполкома по ходатайству ОИЯИ на Ратминской стрелке институту отводится земельный участок для пионерлагеря-профилактория (ПЛП). При этом здание церкви планируется снести. Здание полностью разорено: нет ни окон, ни дверей, вокруг заросло бурьяном.

Май 1973
«По просьбе общественности города» комиссия Государственного исторического музея (ГИМ) обследует здание и рекомендует сохранить его как памятник истории и архитектуры XVIII-XIX вв. Хотя «памятник» не представляет художественной ценности, добрые и умные люди придают ему этот статус с целью спасти храм от возможного уничтожения.

Август 1973
Комиссия ГК КПСС и исполкома горсовета предлагает ОИЯИ использовать здание церкви в комплексе пионерлагеря-профилактория (ПЛП). В это же время группа граждан Дубны пишет открытое письмо директору ОИЯИ академику Н.Н. Боголюбову с просьбой отреставрировать здание церкви, благоустроить территорию и создать в Ратмино культурно-исторический центр. Боголюбов просьбу поддерживает.

22.07.1980
Исполком обязал ОИЯИ взять под сохранность и на баланс здание бывшей церкви, организовать выполнение проектных работ и восстановительный ремонт с целью использования здания под концертный зал, музей. Как выяснилось позже, это мирное созидательное решение обернулось смертным приговором деревне Ратмино: началось изъятие земельных участков, снос домов, вырубка деревьев и т.п.

1986-1988
Выполняются реставрационные работы наружной части здания при широком участии общественности города.

22 апреля 1988
В этот день в СССР традиционно проходит коммунистический субботник в честь Дня рождения В.И. Ленина. Реставраторы решили установить кресты на куполах, но оказалось, что растяжки для удержания крестов от ветровых нагрузок, которые были в комплекте, не подходят. Три цеха Центральных экспериментальных мастерских ОИЯИ переключаются на этот срочный заказ и успешно выполняют его. К вечеру золотые кресты над церковью в Ратмино сияли «невечерним светом». Достойный подарок Родине ко Дню рождения Вождя! В этом есть что-то глубоко символическое и даже мистическое.

Июнь 1988
Субботники по уборке территории, времянок. Успели закончить реставрацию как раз к началу празднования 1000-летия Крещения Руси.

Особенную помощь в реставрации храма оказали сотрудники ОИЯИ, но и многие другие граждане Дубны не остались в стороне, все трудились вместе: ученые и неученые, начальники и подчиненные, всякий люд без различия возраста, национальности и вероисповедания. Общий труд на благо чего-то таинственного, что и сказать-то нельзя (но почувствовать можно) сближал людей, и они становились хотя бы на время не только «товарищами», но братьями и сестрами. Перечислить всех тружеников нет возможности, однако у Бога их имена не забыты. Пока стоит храм, и в нем совершаются богослужения, за каждой службой будут поминаться «блаженные и приснопамятные создатели святаго храма сего».

В памяти людей к концу жизни появляются обширные лакуны: годы и даже десятилетия выпадают, как будто в них не было ничего достойного воспоминания. Но некоторые краткие периоды отпечатываются с особой ясностью, а воспоминание о них согревает душу каким-то неземным теплом. Это не курортные романы и не жизненные триумфы – это совсем другое. Его не много, и оно находится где-то в уголках памяти, там почти нет нашего тщеславного «я». Это память о времени, соприкоснувшемся с вечностью. Мне кажется, многие участники реставрации ратминского храма сознательно или несознательно ощущают нечто подобное, когда вспоминают о том времени.

Однако подведем итог. До этого момента происходила история восстановления здания церкви в Ратмино – от снятия крестов до их нового воздвижения, а с лета 1988 года началась другая история – история возрождения прихода храма Похвалы Пресвятой Богородицы. И вместе с возрождением этого прихода началась история духовного возрождения Дубны.

Кому отдать церковь? Церковь – верующим!

12 сентября 1988 года пятеро православных дубненцев пошли на прием к председателю исполкома горсовета Владимиру Алексеевичу Серкову и в устной форме предложили открыть приход в Ратмино. Затем последовали обращения в письменной форме сначала в горисполком (17.10.1988), а потом и в облисполком (28.10.1988).

6 октября того же года в газете «Ленинское знамя» – органе Московского областного комитета КПСС и Московского областного Совета депутатов трудящихся нежданно-негаданно была опубликована заметка «Кому отдать церковь?» В заметке приводился текст письма в облисполком: «В настоящее время мы, верующие города Дубны, создаём общину и обращаемся с просьбой об открытии действующей церкви… На 1 сентября мы собрали уже 450 подписей, но будет их значительно больше». Рядом следовало разъяснение представителя Дубненского горисполкома. Против регистрации общины возражений не было, а о передаче церкви верующим говорилось, что «ответ будет отрицательным». Основной причиной называлось то, что большинство дубненцев высказываются за создание в церкви «концертно-выставочного зала». Кто-то из верующих или сочувствующих по личной инициативе отвез копию этого письма в редакцию «Ленинского знамени», а там решились опубликовать его, но только с комментарием горисполкома. Так и появилась эта публикация, которая вызвала в обществе неожиданно широкий резонанс.

Напомню, что время тогда было интересное, перестроечное, полное самых возвышенных мечтаний и надежд, пьянящее запахом свободы, но одновременно с этими веяниями сохранялась руководящая роль КПСС, административно-командная система и ее внутренние органы. Года за три до этих событий никому бы и в голову не пришло, что отреставрированный государством храм можно передать верующим, но времена быстро менялись. Депутат горсовета А.В. Беляев, за которым был закреплен депутатский пост «Ратмино», озаботился дальнейшей судьбой храма. Он провел анкетирование около 500 человек, и тогда выяснилось, что значительная часть опрошенных (26,6 %) выступает за передачу храма Русской Православной Церкви. Результаты анкетирования были опубликованы в газете «Дубна» 16 марта 1988 года. Для Беляева, религиозно исповедующего демократические принципы, был повод серьезно задуматься, и думы эти привели к единственно правильному решению.

После окончания наружной реставрации здания Беляев оказался в должности ключаря. Присматривая за храмом, он принимал стихийные экскурсии, водил любопытствующих на колокольню. При этом продолжал опрашивать посетителей, задавая им единственный вопрос: кому передать храм? Ответы верующих, понятно, были за передачу храма Православной Церкви, но и неверующие люди в своем большинстве высказывали то же мнение.

Осенью 1988 года журнал «Огонёк» (№ 21) публикует беседу православного журналиста Александра Нежного с Председателем Совета по делам религий при Совете Министров СССР К.М. Харчевым, состоявшуюся под знаком грандиозного по масштабам празднования 1000-летия крещения Руси. Харчев излагает свои взгляды на взаимоотношения Церкви и Государства, и взгляды эти были весьма далекими от традиционных. По сути, Харчев отказывается от «тяжкого наследия советского режима» и предлагает разрушить сформировавшиеся у большинства советских и партийных работников стереотипы в отношении Церкви. При этом К.М. Харчев выдает «совершенно секретные» сведения: «…У нас в стране десятки миллионов верующих, где-то в пределах семидесяти миллионов человек. И если нам выпало жить в смешанном, состоящем из материалистов и верующих обществе, то будем осуществлять перестройку вместе с верующими, а не отдельно от них!»

Следующая фраза Харчева даже сегодня звучит шокирующе: «…если бы не решительная поддержка Центрального Комитета КПСС, мы вряд ли смогли бы достичь тех перемен в отношении государства к верующим и церкви, которые ныне несомненны, но которые все-таки являются лишь началом демократизации этой области нашей жизни». Что же получается: ЦК КПСС «решительно поддерживает перемены», Председатель Совета по делам религий «всея Руси» передает в течение только 1988 года 500 храмов верующим, а горкомовцы и исполкомовцы на местах ухом не ведут? Где же их «партийное чутьё», что ж они «линию партии искривляют»? По всему видно, что «наверху» происходили глобальные перемены, к которым местечковая бюрократия не была готова.

Как у нас водится, современники не поняли реформатора, и с ним поступили вполне по-советски: за свои благодеяния Церкви Харчев уже в следующем 1989 году очутился «в песчаных степях аравийской земли» – послом в ОАЭ. За время своего пребывания на посту «министра религий» (1984-1989) Харчев успел открыть 2000 религиозных объединений. Многое в политике Харчева становится понятным, если учесть тот факт, что сам он оказался человеком верующим, хотя и скрывал это до времени. В интервью «Новым Известиям» от 29 декабря 2001 года он уже открыто исповедует: «Я люблю православную церковь, я сам православный» (http://www.dm-b.ru/1284/).

Эта историческая публикация в «Огоньке», а также заметка в «Ленинском знамени» послужили толчком к написанию А.В. Беляевым открытого обращения в Дубненский городской Совет. Но был еще один толчок. Вообще-то Беляев не склонен к мистике, но здесь он сам затрудняется ответить, что это было? Однажды он стоял на паперти храма и размышлял все на ту же тему о судьбе церкви? И вдруг в его голове прозвучала ясная мысль (глас?), причем, в категоричной форме: «Всё, церковь – верующим!». А вечером уже было написано обращение под тем же названием.

У себя на работе в ЛВТА Беляев напечатал первый экземпляр петиции и поставил первую подпись. Подошел к своей коллеге, «жуткой» атеистке Наталье Симоновой: «Подпишешь?» Она, не раздумывая, поставила вторую подпись – «чтобы бабушки могли свободно ходить в церковь». И так петиция пошла по рукам, перекочевала в другие лаборатории, ее стали самостоятельно размножать и собирать подписи. Вскоре процесс вышел за пределы института и вообще из-под контроля, он зажил какой-то своей самостоятельной жизнью и принял небывалые для Дубны масштабы. С каждым днем находилось все больше энтузиастов, которые добровольно и бескорыстно собирали подписи по месту работы и по месту жительства, обходили подъезды и целые дома. Даже когда кампания завершилась, люди все приносили и приносили подписные листы. Официально было собрано около 7500 подписей, но, думаю, их собрали значительно больше.

Нашлось немало и тех, которые отказывались ставить свои подписи под обращением «Церковь – верующим!». Как бы то ни было, но эта акция заставляла людей задумываться и определяться, решая «проклятые вопросы»: если не «что первично», то, по крайней мере, – «тварь я дрожащая, или право имею?». Резонанс был не только в слоях населения – в пространстве, но и во времени. Некоторые дубненцы не сразу обернулись лицом к Церкви, а через год, пять и даже десять лет все же пришли к вере, и до сих пор еще приходят. Когда меня рукоположили в священники, многие из новообращенных каялись на исповеди, что в свое время выступали против передачи церкви верующим. Пути Господни неисповедимы: даже отрицательный некогда выбор, в конечном счете, приводил к положительному результату.

Но вернемся к «Ленинскому знамени». Через неделю после публикации заметки «Кому отдать церковь?», а именно 13 октября 1988 года, состоялось выездное заседание комиссии горисполкома по культуре, которое проходило в библиотеке на Большой Волге. Председательствовал на заседании Ю.И. Сосин вместо отсутствовавшего А.Д. Фоменко. Решали целый ряд текущих вопросов, но не обошли вниманием последние горячие новости – заметку в «Ленинском знамени» и обращение «Церковь – верующим!», благо и автор обращения А.В. Беляев здесь присутствовал. Члены комиссии единодушно высказались за размещение в ратминском храме концертного зала, а Ю.И. Сосин, как директор Детской художественной школы, предлагал устроить выставочный зал (до этого были еще варианты – органный зал, музей и планетарий). При этом Сосин до глубины души возмущался: «Какие верующие в Дубне, в научном центре?! Как вы, Александр Васильевич, допустили публикацию письма верующих?» Здесь надо заметить, что Беляев не имел к этой публикации никакого отношения, но убедить в этом комиссию было трудно – а кто же еще? Полной неожиданностью для комиссии оказалось выступление С.О. Куликовой – заведующей Детской городской библиотекой. Она молча слушала выступающих, а как дело дошло до церкви, вдруг активно поддержала идею Беляева передать ратминский храм верующим. Тем не менее, заключение комиссии было предсказуемым – за культурно-выставочный центр.

Верующие Дубны – это не миф

Сам я дубненский, но в ту пору с женой и ребенком жил в деревне Захарьино Тверской области. Время от времени навещал своих родителей в Дубне. Информацию о заседании комиссии по культуре я получил от своей сестры Светланы Олеговны Куликовой при очередном посещении Дубны. Она рассказала мне о депутате Беляеве и его обращении «Церковь – верующим!». Давняя мечта дубненских христиан открыть церковь в Ратмино становилась реально осуществимой. Естественно, что я не мог остаться на обочине этой истории.

Первым делом надо было встретиться с необычным депутатом. Созвонились, и на следующий день прихожу к нему домой с предложением о сотрудничестве. Беляев сказал, что ему как раз не хватает поддержки верующих людей, их активности. Главной темой наших отношений на ту пору было обращение «Церковь – верующим!» и сбор подписей под ним в пределах города, а «буде возможно», и за его пределами.

Прежде чем писать о событиях, которым я был очевидцем или участником, опишу один важный эпизод. Когда это произошло, мне точно не известно, однако надо же его куда-нибудь вставить, пусть будет хронологически здесь. Речь идет о визите в Дубну уполномоченного Совета по делам религий по Московской области Аверичева Е.П. Вероятно, после публикации в «Ленинском знамени» Аверичев решил разобраться на месте, как там и что. Встреча с верующими состоялась в зале заседаний исполкома, который был наполнен до отказа. Верующие весьма бурно высказывались за передачу им церкви, Аверичев вел себя дипломатично дружелюбно. Он сразу понял, что верующие Дубны – это не миф, а вполне реальные, многочисленные и достаточно активные люди. Что, собственно, и требовалось верующим доказать, а Аверичеву уяснить.

Спектр мнений

В середине ноября Беляев устроил встречу журналиста «Московских новостей» Андрея Романова с общественностью города в правом холле ДК «Мир». Спустя неделю или чуть больше выйдет статья Романова «Ситуация» («МН», № 48), которая станет важной вехой на пути верующих к ратминскому храму. Об этом мы еще скажем в своем месте, а сейчас я бы хотел привести цитату из этой статьи, которая, по моему мнению, хорошо передает дух того времени и отражает почти весь спектр мнений горожан по вопросу о храме в Ратмино.
«…Приезжаю в Дубну, – пишет Романов. – В зале Дома культуры – несколько десятков человек, которых пригласил Беляев. С некоторым опасением жду, не окажутся ли это лишь его сторонники. Но нет, всё по-честному.
– Как председатель горкома партии могу сообщить: наконец найдены средства на оборудование в церкви концертно-выставочного зала. Совет трудового коллектива одного из наших заводов принял решение выделить требуемую сумму.
– А зачем нам концертно-выставочный зал в церкви? У нас в городе уже есть несколько подходящих залов. Да и рядом с церковью строится профилакторий, где будет зал на 400 мест.
– У нас даже выступления знаменитых музыкантов нередко проходят при полупустых залах. А в церковь, за четыре километра от города, заведомо никто не поедет.
– Сейчас, чтобы не отдавать церковь верующим, найдутся любые деньги. Хотя город никак не может купить приличный рояль. И даже Святославу Рихтеру пришлось у нас играть на безобразном инструменте.
– Для меня как для коммуниста и директора школы с идеологической точки зрения действующая церковь будет словно нож в спину. Но всё-таки другого реального способа сохранить и использовать это здание я не вижу.
– А очередь за вином рядом с детским садом – это для вас не нож в спину… Мы решаем безнравственную проблему: что делать с вещью, которая нам не принадлежит? Церковь строилась на деньги верующих и была незаконно отобрана у них. Надо всю её привести в порядок и вернуть им в том же виде, в каком мы отняли.
– Не забывайте, Беляев проводил анкетирование, и большинство высказывалось вовсе не за передачу верующим.
– Да, я сама высказывалась за концертный зал. Но это было в прошлом году, тогда и помыслить невозможно было, что это значит реально – передать верующим. Но это самое правильное…
Не берусь подсказывать, – продолжает А.Романов, – какое решение надо принять. Но мне ясно, что пора это сделать. На свежепобеленных стенах церкви уже выступили обширные пятна плесени. Ведь внутри – сырость, холод, разруха и разорение.
Повторяю, меня больше интересовала позиция депутата городского Совета программиста Александра Беляева. Ценно то, что в своей деятельности – государственной деятельности – он старался руководствоваться соображениями о справедливости, нравственности. И ещё: ушёл от примитивно-арифметического понимания демократии, согласно которому представитель власти должен-де быть на стороне большинства против меньшинства.
Кто-то скажет: больно мало он сделал, что такое одна церковь, да и с той ещё неясно, как обернётся. Всё это так. Но в данном случае ценны не только результаты действий, но и их движущие мотивы – новые, дотоле непривычные. Я убеждён за ними будущее».
Статья А.Романова, как я уже сказал, вышла позже, а тогда была только встреча с корреспондентом. Верующих на этом собрании представлял Александр Любимов ныне настоятель храма великомученика Пантелеимона.

Правильные шаги

Как выяснилось, письма верующих о регистрации общины были написаны «не по форме», надо было проконсультироваться и всё сделать правильно. Важные церковные дела, как известно, начинаются с благословения, поэтому я для начала поехал к старцу архимандриту Кириллу (Павлову) духовнику Троице-Сергиевой Лавры. Старец благословил меня хлопотать за передачу церкви верующим, так и говорит – «хлопочите», а, узнав, что я из Дубны, коротко сказал – «к Ювеналию», и я поехал в Новодевичий монастырь. Там меня встретил секретарь епархиального управления игумен Лазарь (Солнышко) – доброжелательный и смиренный человек, нравом он вполне соответствовал своей чудесной фамилии. Отец Лазарь провел меня в кабинет владыки Григория – викария Московской епархии, который был и остается по сей день «правой рукой» Митрополита Ювеналия. Владыка Григорий поддержал наши намерения бороться за передачу храма верующим. Он проинструктировал меня, как надо действовать, рассказал о последовательности этапов. В дальнейшем я еще несколько раз бывал на приеме у владыки, решая с его помощью недоуменные вопросы, которые ставила перед нами жизнь и наш родной горисполком.

По тогдашнему закону требовалось создать «двадцатку», т.е. найти не менее двадцати человек, готовых предоставить свои паспортные данные и поставить подписи. Наконец, 15 ноября 1988 года в горисполком было подано заявление о регистрации прихода в установленной форме. Под заявлением подписались 48 человек. Так получилось, что наши письма и заявления о регистрации связывали два разных вопроса: один – собственно регистрация прихода, а другой – передача ему храма в Ратмино. Исполком сознательно не разделял эти вопросы: отказ вернуть храм верующим одновременно снимал вопрос о регистрации прихода. В глазах администрации «города науки» приход даже без храма был чем-то нелепым и фантастическим, сродни камланию шамана на научном симпозиуме. Верующих «безхрамовый» вариант регистрации тоже не устраивал, это был запасной вариант (который никуда бы не делся), а сейчас надо было бороться за конкретную церковь в Ратмино.

Вскоре после обращения верующих в исполком его председатель В.А. Серков собирает у себя в кабинете инициативную группу, как выяснилось позже, с целью «прощупать почву». Задает много разных вопросов: спрашивает об источниках финансирования, о помощи из епархии, о содержании священнослужителей, о возможностях прихода в деле ремонта и реставрации живописи, о дальнейших действиях и т.д. Из верующих «мужей» на том совещании присутствовал только я, «братии» почему-то не было. Вот и пришлось мне практически одному держать оборону перед натиском заматеревшего на службе чиновника.

На главный вопрос Серкова об источниках финансирования я ответил, что город с населением более 60 000 способен отремонтировать и содержать подобный храм. В качестве примера я назвал сопоставимые с Дубной города – Кимры и Дмитров, а также совсем маленький поселок Орудьево, в котором расположены целых два храма. Все эти храмы находятся в прекрасном состоянии, как снаружи, так и внутри, территория благоустроена. В Кимрах и в Дмитрове приходы содержат большой штат священнослужителей 4-5 человек, плюс старосты, сторожа, прекрасные церковные хоры. Доход этих храмов по моим данным был не менее 100 000 рублей в год (на наружную реставрацию храма в Ратмино ОИЯИ потратил 117 000 рублей). Серков мои доводы внимательно выслушал, для приличия поспорил, но будто бы согласился, при этом все время что-то записывал. Он был подчеркнуто вежлив, корректен, беседовал по-деловому, но не холодно. К концу встречи мы даже непринужденно шутили. По его признанию, он нашел во мне достойного оппонента, пожелал успеха на предстоящем заседании исполкома. Верующим надо делегировать несколько человек из «двадцатки». Расстались, обменявшись почти дружескими рукопожатиями. Мы расходились ободренные и даже весёлые с надеждой на благоприятный исход дела, поскольку на все вопросы Серкова я ответил, материальную сторону, как мне показалось, вполне обосновал. Но заседание исполкома потекло совсем по другому руслу.

Роковое заседание

Днем 25 ноября секретариат исполкома принимает подписные листы с петицией «Церковь – верующим!» на 157 листах в количестве 4873 подписи. Вечером того же дня группа православных христиан пришла в «казенный дом» на площади Мира. Перед заседанием количество допущенных на него верующих сократили до трех человек. Заседание проходило в зале исполкома, обсуждали ряд самых разных вопросов. Мы сидели в конце зала на стульчиках рядом с членами политклуба, дубненскими «зелеными» и другими завсегдатаями подобных мероприятий. Подошли к вопросу о ратминской церкви, с сообщением выступил Серков В.А. Первое, что меня поразило – это несоответствие образа «того» Серкова с теперешним. Приветливый некогда Серков вдруг превратился в холодного бездушного функционера. Но самое неприятное было то, что информация, выведанная накануне, обращалась теперь против нас. Верующие, по его словам, не назвали источников финансирования для ремонта храма и содержания священнослужителей, Московская епархия, как выяснилось, приходам материально не помогает (это он выведал у меня) и т.д. При таких обстоятельствах исполком-де не может бросить нужное городу здание на произвол судьбы.

Когда мне предоставили слово, я собрался возражать по всем пунктам, но выступить с докладом мне не дали, вместо этого устроили перекрестный допрос. Только я начинал отвечать на один вопрос, как мне задавали другой, и чтобы я ни отвечал – все признавалось неубедительным. Короче, «доклад» был скомкан, а докладчик, то есть я, выставлен в каком-то дурацком свете. Когда меня допросили таким беспардонным образом, исполкомовцы спокойно в полголоса обсудили «тяжелый случай». Я оказался в положении больного на консилиуме врачей, которые лучше знают, что надо больному, а его мнение их вообще не интересует. Наконец они дружно проголосовали «за упокой» данного вопроса. Беляев, Любимцев и кто-то еще из вольнослушателей пытались аргументировано возражать против такого решения, вспомнили про Харчева, но на результат это не повлияло. Как известно, «проект решения» пишется заранее еще до начала заседания, и трудно представить, какие стихии мира могли бы помешать «проекту» стать «решением». Приведу здесь для наглядности заключительную часть «Решения исполкома городского Совета народных депутатов № 520/19 от 25 ноября 1988 г.»:

«…Представители группы верующих не смогли обосновать экономические и финансовые возможности будущего религиозного общества по аренде, строительству, приобретению или восстановлению и содержанию какого-либо молитвенного помещения, предоставлению жилплощади и материального содержания священнослужителей...

РЕШЕНИЕ:

Считать невозможным регистрацию религиозного общества при церкви Похвалы Богородицы в г. Дубне, в связи с тем, что:
– здание бывшей церкви находится на территории строящегося пионерского лагеря-профилактория;
– в соответствии с решением исполкома и городского Совета народных депутатов принятым с участием широкой общественности города и ОИЯИ, ведется реставрация и реконструкция здания бывшей церкви для его использования под культурно-исторический центр в комплексе пионерлагеря-профилактория;
– верующие имели и имеют в настоящее время реальные возможности удовлетворения своих религиозных потребностей в близлежащих церквях Калининской и Московской областей.
Настоящее решение и заявление верующих направить в Мособлисполком для дальнейшего рассмотрения.

Председатель исполкома            В.А. Серков
Секретарь исполкома                  Н.К. Кутьина
Верно:          Зав. общ. отделом                         А.А. Ваганова».

Сегодня при исследовании этого документа выясняются интересные факты. Оказывается, некоторые пункты, на которых исполком основывал свое решение, мягко говоря, не соответствуют действительности. Вопреки уверениям исполкома, что вопрос о передаче здания на баланс новому хозяину можно считать решенным, на самом деле оказалось, что вопрос этот зашел в тупик. А в заявлении, что «ведется реставрация и реконструкция здания бывшей церкви для его использования под культурно-исторический центр в комплексе пионерлагеря-профилактория» вообще нет ни слова правды. На 25 ноября 1988 года не было составлено даже техническое задание на концертно-выставочный зал. Тогда о какой «реставрации и реконструкции» идет речь?

Упоминание пионерлагеря – не более как риторическая фигура, поскольку в то время сочетание слов «пионерлагерь» и «церковь» вызывало у простых советских людей большее отторжение, чем сегодняшнее сочетание слов «дети и маньяки». На самом деле 4 ноября 1988 года (за три недели до заседания исполкома) на совещании в ОКСе ОИЯИ было признано, что «совмещение профилактория с пионерлагерем в Ратмино нецелесообразно», и члены исполкома не могли этого не знать.

А еще там сказано, что верующие якобы «не смогли обосновать экономические и финансовые возможности будущего религиозного общества по аренде, строительству, приобретению или восстановлению и содержанию какого-либо молитвенного помещения». Чувствуете, речь вообще не идет о храме Похвалы Богородицы! Верующие-де не могут ни арендовать, ни построить, ни приобрести, ни восстановить, ни даже содержать хоть какое-нибудь мало-мальски пригодное помещение. Ну, какие еще исполкому нужны гарантии – чемодан денег предъявить? Интересно взглянуть на этот аргумент исполкома в свете сегодняшнего дня, когда 5 дубненских приходов содержат 7 храмов и намечается строительство еще 4-х.

Особенно трогательной выглядит забота о жилплощади и содержании священнослужителей. Исполком-де из чисто гуманных соображений не может допустить, чтобы священник мыкался по квартирам и получал не достойную его звания зарплату!

Исполкомовские штучки

Надо отдать должное – председатель исполкома В.А. Серков действовал довольно изобретательно, придумывая все новые и новые препятствия для передачи храма верующим. В то время в Дубне не было общегородской газеты, поэтому рупором администрации и общественности стала институтская газета «Дубна: Наука. Содружество. Прогресс». На ее страницах развернулась жаркая полемика о судьбе храма в Ратмино, публиковалось много статей, заметок и писем в редакцию. В конце 1988 и начале 1989 годов ратминская тема стала самой актуальной в городе.

7 декабря 1988 года в газете появилась небольшая заметка – официальная информация о дальнейших планах использования здания церкви в Ратмино. Эта «информация» была так хитро сформулирована, что у читателя создавалось впечатление, будто верующих в городе всего 48 человек. Вот почитайте: «Как выяснилось, Московская епархия не обещает никакой финансовой поддержки группе верующих (48 чел.), обратившихся в исполком горсовета о регистрации религиозного общества для реставрации и восстановления здания церкви» («Дубна», №47). На следующий день я пришел в редакцию газеты, показал папку с подписями и оставил заметку с опровержением. Редактор газеты Анна Соломоновна Гиршева, честный интеллигентный человек, отнеслась к нашему делу сочувственно. В силу своего положения она не могла явно занять позицию «за верующих», но по мере возможности «тянула одеяло» в нашу сторону. Это видно из подбора писем и статей: наиболее агрессивные выпады против церкви она складывала под сукно.

Уже в следующем номере газеты появилась заметка «Необходимо уточнить» за подписью: «В. Шумилов, представитель инициативной группы верующих». В заметке «уточнялось», что исчисление верующих в Дубне надо вести не десятками, а тысячами. В частности там говорилось: «… 48 человек – это члены-учредители религиозного общества. Письмо в газету «Ленинское знамя» подписали 450 человек. Эта же цифра была и в «Московских новостях». Заявление об организации прихода на имя митрополита Ювеналия с копией в горисполком подписали 555 верующих. Письмо в Совет по делам религий при Совете Министров РСФСР от 4.10.88 г. подписали уже 1164 чел. Причем подписи собирали только в институтской части города – ни на Большой Волге, ни в левобережной части подписей не собирали» («Дубна», №48).

Затем я пришел на городское радио, обращаюсь к Ольге Всеволодовне Мелкумовой – тогдашнему редактору «Радио Дубны». Она поначалу слышать не хотела об опровержении официальной информации, но, увидев кипы бумаги в моих руках, и убедившись, что это действительно подписи тысяч людей, позволила мне на свой страх и риск выступить в эфире с пятиминутным сообщением. Это был по тем временам героический поступок.

Упомяну еще об одной «исполкомовской штучке». Однажды звонит мне домой Серков и предлагает очередной вариант решения проблемы: городские власти организуют для верующих автобусное сообщение с ближайшими храмами в воскресные и праздничные дни. Пожилые и больные люди смогут чуть ли не от подъезда дома попасть к паперти храма и вернуться обратно. Сколько любви и заботы слышалось в этих словах. Признаюсь, что для меня, не избалованного вниманием власти к нуждам верующих, данное предложение показалось соблазнительным, но я все-таки ответил Серкову, что надо подумать и посоветоваться. Так получилось, что у нас с Виктором Паршинцевым (будущим настоятелем храма в Ратмино) образовался своего рода оперативный штаб. Я был контактным лицом в диалоге с администрацией, но никаких серьезных решений старался не принимать без совета со старшим товарищем. Виктор был, так сказать, серым кардиналом в непростых дипломатических отношениях с городской властью. Отдаю должное уму и проницательности покойного отца Виктора, без лишнего шума он сделал для возвращения храма очень много, предостерег и меня от некоторых тактических ошибок. Как и в этом случае с автобусным сообщением. Виктор сразу же заподозрил подвох: ты-де только согласись с их предложением, так они тебе и специальную автобусную остановку поставят и крестиками украсят, но о храме забудь на многая лета. Звоню Серкову: мы тут посоветовались и решили, что нам все-таки нужен храм, а не автобусная остановка. Серков был очень раздосадован.

«Московские новости»

27 ноября 1988 года в «Московских новостях», как уже говорилось, была опубликована статья Андрея Романова «Ситуация». Почему такая респектабельная газета, издаваемая на многих языках мира, заинтересовалась судьбой ратминской церкви? На этот вопрос ответил сам Романов: «…Заброшенный храм. Верующие просят передать им его. Местные власти отказывают. «МН» не раз писали о подобных ситуациях, стараясь разобраться, какое решение отвечало бы закону, справедливости. Почти всегда оказывалось, что за права верующих некому было вступиться, кроме них самих. Именно поэтому меня так заинтересовала позиция 41-летнего Александра Беляева, младшего научного сотрудника Лаборатории вычислительной техники и автоматизации Объединённого института ядерных исследований. Ей-богу, никогда до этого не слышал, чтобы депутат Совета выступал за передачу здания церкви верующим» («Московские новости», № 48).

Эта статья вышла как нельзя кстати, она сопровождалась фотографией ратминского храма во всей отреставрированной красе. Эффект, казалось, был ошеломляющим, о нашем «деле» знают теперь не только в Дубне, но и в Москве, и во всем СССР, и даже в 54 странах мира! Однако на администрацию города статья произвела такое же действие как на гуся вода. Ясно, что исполком сам по себе не решал серьезные вопросы, он выполнял установки горкома КПСС, а те – обкома и т.д. Без команды «свыше» ничего важного тогда не решалось. Напротив, для общественности, для горожан, не определившихся в своей позиции относительно передачи храма верующим, статья Романова сыграла важную роль, помогла сделать не простой для многих выбор. Когда я пытался привлечь внимание к нашей проблеме за пределами города, то часто слышал такую фразу: «А, это о вашем храме писали в «Московских новостях», понятно», – т.е. не надо было долго объяснять, и это помогало.

Тяжелая артиллерия

В то время в Москве проходило много различных митингов, встреч, собраний, пикетов. Общество было крайне политизировано. Собирались и разделялись по старому русскому принципу: западники и славянофилы, только назывались они по-другому – демократы и патриоты. Демократов было намного больше, все словно с ума посходили на модной тогда демократии, и власть им потворствовала и заграница подкармливала. Как православный верующий я, конечно же, был на стороне славянофилов. Вот и ездил в Москву на «партийные» собрания в самых разных местах. В президиуме подобных собраний сидели такие авторитеты как В. Солоухин, В. Распутин, В. Белов, И. Шафаревич, В. Кожинов, В. Крупин, свящ. Димитрий Дудко, Л. Бородин, В. Бондаренко, П. Паламарчук, А. Крутов и другие известные писатели, редакторы и политики. После таких встреч многие желали получить автографы у знаменитых людей, я также старался получить автографы, но не для себя, а в подписных листах к обращению «Церковь – верующим!» Многие из перечисленных выше мэтров поставили подписи под нашим обращением.

На каком-то острополемическом вечере в Доме литераторов на ул. Герцена я попросил ведущую дать мне слово, и она предоставила мне трибуну. Настолько я был тогда увлечен борьбой за храм, что набрался смелости выступить в этакой элитной аудитории. В нескольких словах я описал ситуацию с храмом и попросил всяческой поддержки, а в заключение призвал присутствующих поставить свои подписи под нашей петицией. Только я сошел с трибуны, ко мне тут же обратились несколько человек, кто с советом, кто давал телефон какого-то важного лица, кто журналиста, короче, мое выступление не осталось без внимания, не говоря о множестве подписей с пометкой «член СП СССР». При подготовке публикации этой «Истории» я попросил А.В. Беляева еще раз просмотреть свой архив, и надо же, чудесным образом в нем оказалось более сотни подписных листов, по какой-то причине не сданных в свое время в исполком. Но самое удивительное то, что нашелся лист с подписями Шафаревича, Распутина, Кожинова, Бондаренко, Бородина, Паламарчука и др. Надо отметить, что во всех московских вояжах меня сопровождала упомянутая выше Светлана Куликова. По долгу службы и по велению сердца она регулярно просматривала патриотические журналы и газеты, узнавала о предстоящих встречах и была инициатором наших поездок в Москву.

В Дубне также были собраны подписи звезд мировой величины. Обращение подписал лауреат Нобелевской премии академик И.М. Франк – племянник знаменитого русского религиозного философа С.Л. Франка. А также академик Б.М. Понтекорво, члены-корреспонденты АН СССР М.Г. Мещеряков и Д.Н. Ширков и др. Почетный директор ОИЯИ академик Н.Н. Боголюбов как депутат Верховного Совета СССР обратился с ходатайством в Совет по делам религий. Об этом письме будет отдельный разговор.

Выдающаяся пианистка, народная артистка РСФСР, профессор Московской консерватории Вера Васильевна Горностаева (частый гость Дубны в те времена) написала специальное письмо, в котором обосновывала несостоятельность идеи установить орган в православном храме. Многих эта идея, достойная помещика-самодура, просто завораживала: ни в одном городе Московской области нет органа, а у нас будет!

Первая «церковная» сессия

На заседание исполкома 25 ноября, как уже говорилось, была представлена петиция «Церковь – верующим!» с подписями. Однако она не зачитывалась и не обсуждалась. Тогда было принято решение – «вынести» петицию на очередную сессию горсовета 13 декабря 1988 года в ДК «Мир». Для сторонников передачи храма верующим был шанс на этой сессии взять реванш за поражение на том злосчастном исполкоме.

На сессии, которая позже будет названа в народе и даже среди депутатов и журналистов «первой» (хотя она была 7-й ХХ созыва), обсуждались самые разные вопросы, не имеющие отношения к церкви, и только под занавес стали обсуждать обращение «Церковь – верующим!». И тут вечер перестал быть томным. Исполкомовцы предполагали, что вопрос решится быстро: проголосуют – и по домам, но дивертисмент превзошел по времени основную программу. Обсуждение началось неожиданно бурно, исполком пытался отстоять свою позицию всеми правдами и неправдами.

Помню такой эпизод: зачитывается письмо, якобы, «из народа», в котором критикуются методы сбора подписей, автор намекает на нечистоплотность организаторов этой кампании, и вообще он против передачи храма верующим. Лучше бы это письмо не зачитывали… Кто-то из зала возьми и крикни: «А чья там подпись?». Товарищ на трибуне явно растерялся, смотрит на президиум, ища поддержки, но там его не замечают, мол, выкручивайся сам. Докладчику ничего не оставалось делать, как признаться: «Здесь нет подписи». «Анонимка, анонимка!» – зал загудел от возмущения и долго не мог успокоиться.

Вот пример еще одной «неправды». В ответ на упоминание о том, что 7200 человек к этому моменту поставили свои подписи под обращением «Церковь – верующим!», представитель горкома КПСС вдруг заявляет, что 17,5 тысяч дубненцев поддерживают идею создания культурно-исторического центра в Ратмино. Цифра совершенно невероятная, а главное – кому, когда и как удалось собрать такое количество подписей в условиях полной конспирации. Почему об этой кампании никто даже не слышал, в то время как весь город говорит о подписях под петицией «Церковь – верующим!»? И потом, где эти подписи!? Чтобы не отвечать на подобные вопросы, тему изящно сменили, и более цифра 17,5 тысяч не упоминалась представителями власти ни устно, ни письменно.

Обсуждение длилось часа три, не меньше, наконец, вопрос поставили на голосование, но как всегда интересным образом: «за комплекс» или «против». Даже если большинство депутатов проголосует «против» комплекса, это совсем не значит «передать верующим», вопрос всего-навсего остается не решенным. О, бездна премудрости исполкома! Звучало и такое весьма разумное предложение – провести общегородской референдум. Конечно, референдум исполкому не нужен, дубненцы, как в рассказе А.Аверченко «История болезни Иванова», «левели» прямо на глазах. Результат референдума мог оказаться непредсказуемым. А тут, несмотря на некоторое инакомыслие, депутаты в своей массе проголосовали чинно и благородно: большинство (80 из 110) «за культурно-исторический комплекс», и только 19 «против», 11 депутатов воздержались. Верующие и сочувствующие приуныли – куда теперь податься? Исполкомовцы и иже с ними праздновали, как им казалось, окончательную победу.

Но «недолго музыка играла». Буквально на следующий день один дотошный депутат Олег Тарасов полистал закон и выяснил, что на сессии не было кворума, и сообщил это пренеприятное известие городничему, в смысле председателю исполкома. Кроме того, для принятия решения по закону требовалось большинство голосов от общего числа депутатов, а не простое большинство присутствующих. Уже на следующий день (15 декабря) экстренно собирается исполком, признает свою ошибку и выносит решение – созвать внеочередную сессию горсовета 26 декабря сего года.

Между «церковными» сессиями

В период между первой и второй «церковными» сессиями обстановка в городе накаляется до предела. В домах, на работе, на улице только и разговоров что о церкви. «Эта сессия городского Совета, – как позднее писала Л.Зорина, – закончилась вечером, и следующее утро началось с вопросов: «Какое приняли решение? Что будет с церковью?». На дорогу от редакции до типографии, занимающую пять минут, ушел почти час. Останавливали постоянные читатели, сотрудники Института. Все задавали те же вопросы. Пожалуй, в прошедшем году не было другой такой проблемы, в которой столько людей проявили бы заинтересованность. …у людей результат первого обсуждения вызвал резкое несогласие (об этом говорили читатели нашей газеты, приходившие в редакцию, звонившие по телефону), об этом говорят письма дубненцев – верующих и неверующих, коммунистов и беспартийных, молодежи и ветеранов».

Во многих трудовых коллективах и лабораториях проходят собрания, наиболее честные и ответственные депутаты встречаются со своими избирателями, узнают их мнение. Так депутат А.Д. Фоменко (директор музыкальной школы и главный радетель за концертный зал в церкви) разрешил провести опрос в его избирательном округе членам политклуба. Результат был неожиданным и неутешительным для Фоменко – 78% опрошенных высказались за передачу церкви верующим. Депутат Ю.И. Сосин проводить такой опрос в своем округе категорически запретил. Сотрудник Лаборатории нейтронной физики В. Г. Симкин «забыл» спросить мнение депутата Н.Н. Жуковой и провел в ее избирательном округе № 119 несанкционированный опрос. Результат был еще более впечатляющим – 91 % опрошенных поддержали петицию «Церковь – верующим!». Опрос проводился с одной лишь целью: убедить депутата в необходимости передачи церкви верующим. Но депутат Жукова возмутилась, что избирателей опрашивают без ее ведома и согласия. И когда сотрудники ЛНФ пытались объяснить депутату, что она должна отстаивать мнение большинства избирателей, это было воспринято как нажим. Жукова считала, что она имеет право на собственное мнение, отличное от мнения ее избирателей.

Готовясь к предстоящей сессии, горком КПСС и исполком горсовета выступают единым фронтом, в газете «Дубна» №49 от 21 декабря они помещают «официальную информацию», озаглавленную «За культурно-исторический комплекс в Ратмино!». В этой пространной статье авторы подробно излагают историю вопроса и доводят хронологию событий до первой «церковной» сессии, при этом объясняют отсутствие кворума тем, что несколько депутатов покинули сессию до начала голосования. Заметим, что до этого случая на отсутствие кворума на сессиях никто не обращал внимания, поскольку решения писались заранее и принимались единогласно, в протоколах задним числом ставили «правильные цифры». А депутаты, отметившись в зале и буфете, незаметно исчезали.

Как уже говорилось, для достижения своей цели горком и исполком частенько прибегали к нечестным приемам. Не обошлось без этого и в данной статье. Она, по сути, повторяла те же липовые аргументы, которые были в решении исполкома от 25 ноября. Сейчас мы можем разобраться в этой непростой ситуации, имея на руках почти все ключевые документы, а тогда они были за семью печатями. Официальная информация воспринималась большинством советских граждан как чистая правда. «В газете напечатали, я сам читал» – тогда это было последним аргументом в споре.

История одного письма

Виктор Паршинцев долго вынашивал стратегически важный ход в нашем неравном противостоянии с городской властью. Вместе с женой Натальей они обращаются к ее отцу – Шваневу Вениамину Семёновичу, начальнику международного отдела ОИЯИ, с одним деликатным делом. Шванев был в близких отношениях с академиком Николаем Николаевичем Боголюбовым, который на тот момент являлся не только директором ОИЯИ, но и депутатом Верховного Совета СССР. Зная симпатии Боголюбова к Русской Православной Церкви (он сын священника), надо было попросить его написать письмо в Совет по делам религий с просьбой передать верующим Дубны храм Похвалы Пресвятой Богородицы. Ранее Боголюбов, как известно, сделал все от него зависящее, чтобы храм в Ратмино отреставрировали снаружи.

Как-то вечером Виктор приглашает меня к себе домой и показывает заветный листок. В наше время любая завалящая фирма может позволить себе сделать шикарные бланки, но тогда цветной бланк депутата Верховного Совета СССР, да еще за подписью ученого с мировым именем – это было что-то! Но самое интересное – это абсурдное с точки зрения советского атеистического сознания содержание письма: физик-теоретик, академик просит передать храм верующим! Молодежь, наверное, не поймет пафоса моих слов, но тогда это было сродни перевороту в науке.

Мне выпала ответственная и почетная миссия отвезти это письмо в Отдел по делам религий при Совете Министров РСФСР. Отдел находился в том самом «Белом доме», который расстреливали в 1993 году. В 20-м подъезде меня встретила охрана и ни за что не хотела пускать далее стеклянного «предбанника». Я объяснил, кто я и что мне надо. Через некоторое время выходит ко мне некий господин в элегантном костюме безликой наружности – сотрудники «религиозного отдела» тогда были сплошь «гэбисты» (по определению). Он представился, но я тут же забыл, как его зовут – это подлое свойство моей памяти при знакомстве забывать имена в ту же секунду (ничего не поделаешь!). Письмо Н.Н. Боголюбова этого господина явно заинтересовало, я добавил на словах подробности происходящего в Дубне, на что он ответил, мол, не волнуйтесь, разберемся. Затем он положил письмо обратно в конверт и попытался скрыться. Как, – возмутился я, – а зарегистрировать, а входящий?! Что у меня на руках-то останется? Я почувствовал себя обманутым Варфоломеем Коробейниковым… «Конторский» с веселой наглостью Остапа Бендера заверил меня, что здесь не «шарашкина контора», и такого рода письма не пропадают. Переспрашивать его имя, чтобы найти хоть какие-то концы, было неудобно, я замялся, а он, тем временем, удалился через множество стеклянных дверей в свое министерское «зазеркалье». Несколько минут я растерянно соображал: выполнил я свою миссию или провалил ее. Может, не надо было отдавать письма первому встречному? А что я мог поделать? Откуда я знаю, какие тут порядки – не каждый день по Советам Министров ходишь…

Вернувшись в Дубну, первым делом пошел к Виктору, рассказал ему все как есть. Он меня успокоил почти теми же словами, что и «конторский», мол, волноваться не надо, такого рода бумаги от такого ранга людей не пропадают. Ну и слава Богу!

Судьбы храмов решаются в более высоких, чем Совет Министров, инстанциях (вы понимаете), и церковь Похвалы Пресвятой Богородицы в любом случае была бы передана верующим, пусть на 2-3 года позже. Однако письмо Н.Н. Боголюбова ускорило передачу храма, а самое главное, заставило всех, кто это письмо читал или только слышал о нем, задуматься: оказывается, великие ученые могут верить в Бога и защищать права верующих.

В последнее время раздается все больше голосов о том, что главная и решающая заслуга в возвращении храма верующим принадлежит Н.Н. Боголюбову, все реже вспоминаются другие события и лица, причастные к этому. Не желая ни в коей мере принизить «духовный подвиг» Николая Николаевича, все же справедливости ради замечу: подвиг этот стал возможен только после того, как А.В. Беляев начал эту кампанию, десятки людей верующих и неверующих активно включились в нее, газета «Дубна» поддержала верующих, Виктор Паршинцев организовал написание и подписание этого письма, половина депутатов горсовета нашли в себе мужество открыто выступить за церковь, тысячи дубненцев поставили свои подписи, не остались равнодушными к происходящему. Эти подписи и были приложены к письму Боголюбову от «жителей города». В своем письме Л.Ф. Колесникову Председателю Совета по делам религий Боголюбов опирается именно на данные факты. Приведу для наглядности содержание того исторического письма:

«Глубокоуважаемый Леонид Фёдорович,

ко мне обратилась группа жителей города Дубны с просьбой о содействии в регистрации религиозной общины при храме «Похвалы Пресвятой Богородицы» (см. приложение).

Учитывая благоприятные перемены, происходящие в отношениях между государством и церковью, а также широкую общественную поддержку идее возврата храма верующим в городе (в настоящее время – около 6500 подписей под петицией «Церковь – верующим!»), прошу положительно решить вопрос о передаче храма верующим и регистрации общины.

С глубоким уважением Н.Н.Боголюбов».

Вторая «церковная» сессия

Напомню, что исполком 15 декабря принял решение созвать внеочередную сессию городского Совета 26 декабря в 16 часов в ДК «Октябрь» и вынести на ее рассмотрение один единственный вопрос: «О принятии решения по вопросу «Об открытом обращении в Дубненский городской Совет «Церковь – верующим!», обсужденному на сессии 13.12.88 г.». Внимательно прочитав эту формулировку, можно понять, что на второй «церковной» сессии исполком не планировал более обсуждать «обсужденный» на первой сессии вопрос, требовалось только «принять решение», желательно быстро и дружно. Посмотрим, что из этого получилось.

В тот вечер атмосфера у ДК «Октябрь» и внутри его была торжественная и загадочная. Шел легкий снежок, едва заметный в свете фонарей. У входа стояли «крутые» по тем временам черные «Волги», множество хорошо одетых интеллигентных людей спешили войти в главный подъезд. Можно было подумать, что намечался аншлаг какой-нибудь эстрадной звезды. В зале действительно был аншлаг, открыли даже входы на балконы. Все ожидали какого-то необычного действа. В проходе установили микрофон для желающих выступить из зала. Думаю, не ошибусь, если скажу: непосредственные участники сессии – исполком, депутаты, группа верующих и группа их поддержки испытывали волнение: что-то сейчас будет!

Председатель сессии депутат А.Д. Софронов открыл заседание и предложил такой регламент: сначала выступит с докладом председатель исполкома В.А. Серков, а потом другим депутатам, желающим выступить, дадут по три минуты. Но обсуждение не входило в планы исполкома, который решил, что незачем воду в ступе толочь – вопрос уже «обсужденный», надо только проголосовать. Большинство депутатов покорно согласились, что можно обойтись без обсуждения. Однако совсем без обсуждения не получилось.

Еще до сессии я просил и требовал у Серкова, чтобы мне как представителю верующих дали возможность выступить. В какой именно момент сессии это произошло, сейчас не помню, но все-таки я оказался на трибуне. Что говорил – тоже не помню, вероятно, что-нибудь актуальное. Однако мне запомнился вопрос одного из депутатов – это была женщина, директор школы, сидевшая в первом ряду. Она спросила, есть ли у меня дети, я ответил – да. Тогда она задала еще один вопрос: неужели я буду «учить их религии»? Когда я ответил «обязательно», она пришла в неописуемый ужас, мол, настали последние времена, куда катится мир?! Вообще-то говорить я не мастер, тем более в микрофон перед полным залом образованных людей, и все-таки что-то мне удалось донести до ума и сердца некоторых слушателей. После моего выступления подходит ко мне в зале женщина и представляется: Ольга Сергеевна Тарасова, депутат, главный врач больницы на Большой Волге. «Знаете, – говорит она, – после вашего выступления я решительно становлюсь на сторону верующих». Затем выступили некоторые депутаты и даже «самозванцы» из зала. Замолчать обсуждение не получилось, и это принесло свои плоды – многие депутаты пересмотрели свою позицию и сделали самостоятельный выбор без подсказки сверху.

По ходу сессии была выбрана редакционная комиссия из одиннадцати человек, в состав которой для верности ввели пять членов исполкома, правда, нашлось место и для А.В. Беляева. Комиссия удалилась из зала в более спокойное место, и Беляев в обсуждении темы дня не участвовал. Может, его специально упекли в эту комиссию с глаз долой? Хотя нет, он же предложил комиссии альтернативный проект решения. Предложить-то он предложил, но его проект даже не зачитали, и никто из депутатов не догадался об этом спросить. Впрочем, этот эффект можно отнести и к области «искусства ведения собраний», которым в совершенстве владели члены горкома и исполкома. А зря не зачитали – хороший был проект: «приостановить действие предыдущих решений исполкома по этому вопросу, создать компетентную комиссию для изучения всех предложений по использованию ратминской церкви». Хотя в такой редакции вопрос о церкви не поднимался, но налицо попытка поставить его решение на демократические рельсы. Исполком прекрасно понимал, куда приведут эти рельсы, поэтому на голосование поставили редакцию большинства: «за культурно-исторический комплекс».

На этот раз кворум был. Депутат Н. И. Замятин попытался приостановить маховик сессии: в этой редакции, мол, не отражен ряд поступивших в ходе обсуждения предложений, но тщетно – голосование началось… А закончилось оно неожиданным результатом – за комплекс проголосовали только 90 человек, до принятия решения не хватило 8 голосов. Исполком приложил все усилия, чтобы обеспечить на сессию максимально высокую явку, и если бы столько депутатов было на первой сессии, то решение приняли без труда. Прошло только две недели, но за это время утекло много воды, в сознании многих людей примитивно-советские представления о месте Церкви в обществе изрядно расшатались. Этот процесс активно продолжился и на самой сессии, кому-то не нравились дремучие и лукавые методы исполкома, кто-то отстаивал права верующих, кто-то обретал внутреннюю свободу – впервые голосовал по совести, а не по указке. В обществе что-то менялось прямо на глазах, и это чувствовали все, но одни – с радостью, другие – с тревогой и досадой. Ниже я приведу фрагмент статьи Л.Зориной «Без подавляющего большинства». Он поможет почувствовать накал страстей на «второй» сессии. Помните, исполкомом было решено вопрос о церкви более не обсуждать, даже депутатам было отказано в трехминутных выступлениях, но после неудачного голосования плотину молчания прорвало – выступали все: и члены исполкома, и не члены, депутаты, избиратели и все, кому не лень.

«– Мы не готовы сегодня принимать решение. Дело это общегородское и решать его надо вместе с народом (депутат И.Н. Кухтина).
– Два дня назад в коллективе ОНМО на встрече с избирателями я проводил опрос, и все высказались за передачу церкви верующим (депутат Н.И. Замятин).
– Я никак не могу понять тех, кто боится референдума (Ю.В. Зюзин).
– Дайте слово избирателям, которые пришли сюда, чтобы высказать свое мнение. Как же вы, не выслушав нас, хотите принимать, решение? (В.А. Никитин).
– Учитываете ли вы, что рядом с церковью расположено старое кладбище? Кто же на могилах концерты проводит? (А.Б. Говорков).
Раздавались и другие голоса:
– Я вот что хочу сказать. Все-таки у нас сессия городского Совета, а не сход ОИЯИ. Если ОИЯИ хочет провести сход своих сотрудников и выявить их мнение, кто мешает парткому, профкому это проводить? А то получается, что у нас явное давление одной в городе организации. У нас кроме ОИЯИ есть большие организации – больше сотни других. На сессии городского Совета преимущественным должно быть мнение депутатов, а не работников ОИЯИ, которые к депутатам не имеют никакого отношения (мнение члена исполкома Н.Н. Новиковой).
– Надо все же нормально вести нашу сессию. Мы сегодня начинаем вести те же дебаты. Я бы просил председателя, чтобы на сессии прекратились все эти вольные выступления товарищей. Не хотят себя товарищи нормально вести, пусть тогда покинут зал. И останутся одни депутаты – доверенные люди, которые будут решать (из выступления члена исполкома А.П. Тюленева)».

Поговорили, но исполком знай гнет свою линию: В.А. Серков предлагает провести поименное голосование. Называют фамилию, встает депутат и говорит: «за», «против», «воздержался». Так и сделали, в результате за проект решения проголосовали 95 депутатов, не хватает всего 3 голосов, но где ж их взять? Кто-то предложил зачитать письма, оставленные депутатами, которые не смогли попасть на сессию. Но легитимность таких голосов весьма сомнительна, а проводить третью сессию из-за нарушения закона никто уже не хотел. Тогда предложили воздержавшимся определиться и проголосовать в режиме «за» – «против». Таким явно не демократичным способом удалось выдавить еще два голоса, стало – 97. Воздержавшимся пришлось тяжелее всех. Исполком истратил на них все свои административные и командные ресурсы, пытались «вразумить» депутатов и лаской и таской – ничего не помогло. Запомнилась одна молоденькая девушка – депутат завода «Тензор», она «определялась» последней. На нее-то и обратили свои пристальные взоры члены исполкома. Ее допрашивали и упрашивали с усердием инквизиции, но она наотрез отказалась голосовать в режиме «за» или «против». Наконец она решительно заявила: «Я остаюсь воздержавшейся!», мол, ведите меня хоть на костер. Получилось, что для принятия решения не хватило всего полголоса. Честь и хвала тем мужественным депутатам, которые не поступились своей совестью!

В итоге, решение так и не было принято – горкомом с исполком потерпели фиаско. Десятилетиями отработанный механизм начал давать сбои, такого непослушания депутатов не было за всю историю города. А может и не будет?

Напротив, в среде верующих и сочувствующих царило праздничное настроение, не хотелось расходиться. Постояв какое-то время на «паперти» ДК, мы двинулась на квартиру молодой четы Ракитянских, хотелось поделиться впечатлениями, обсудить дальнейшие шаги. Здесь мы пили чай из разнокалиберных чашек и стаканов, сидели, на чем придется и даже на полу, говорили почти все одновременно, и это не раздражало, даже наоборот – умиляло. Много смеялись, смаковали отдельные сцены увлекательной пьесы, зрителями и участниками которой нам посчастливилось быть.

После сессий

После плохой игры исполком сделал очень даже хорошую мину: раз вопрос не решился, значит, сохраняется status quo, а обращение «Церковь – верующим!» с 7500 подписями можно считать «яко не бывшим». 28 декабря в редакцию газеты «Дубна» поступила очередная «информация» – исполком вновь закрутил свою шарманку: «В силе остаются все предыдущие решения исполкома, городского Совета о целесообразности, объемах и сроках проведения проектных и ремонтно-реставрационных работ на здании бывшей церкви – памятника истории и архитектуры XVIII — XIX веков с целью использования его под культурно-исторический центр. В настоящее время главной задачей предприятий и организаций, трудовых, коллективов, общественности города является целенаправленное и оперативное проведение восстановительных работ на здании бывшей церкви, завершение их в 1990-91 гг.»

Сразу после Нового 1989 года Л. Зорина пишет в газете «Дубна» уже упомянутую статью о «церковных» сессиях, в которой открыто говорит о некрасивых и нечестных методах решения вопросов городскими властями. Ее симпатии явно на стороне верующих, и она этого не скрывает.
Зимой и весной 1989 года исполком только делал вид бурной деятельности по «целенаправленному и оперативному проведению восстановительных работ». На самом деле хозяин храма все не находился, деньги не двинулись с места, проектные работы даже не начинались. Скорее всего, исполком чувствовал шаткость своего положения, поэтому и не стремился вкладывать силы и средства в рискованное предприятие.
В архиве А.В. Беляева сохранилось одно интересное письмо Уполномоченному по делам религий по Московской области Аверичеву Е.П. «от группы депутатов». Автором текста, скорее всего, является сам Беляев, а датировать его можно январем 1989 года. В этом письме излагается вкратце история вопроса, затем основательно доказывается неправомочность действий Дубненского горисполкома, письмо имеет 9 приложений, а заканчивается оно так:

«…Учитывая вышеизложенное, мы обращаемся к Вам с просьбой оказать содействие в отмене решений исполкома 520/19 от 25.l1.88 г. и 539/19 от 05.12.88 г. как не соответствующих действительности и противоречащих широкому общественному мнению, и просим Вас рекомендовать исполкому принять следующее решение:

Передать храм «Похвалы Пресвятой Богородицы» общине православных верующих.
Произвести землеотвод в пользу общины территории, прилегающей в границах старой ограды храма с включением в него церковного кладбища и церковной сторожки.
Передать общине верующих два бесхозных жилых дома, прилегающих к храму, с использованием одного из них как дома священника, а другого для размещения реставрационной бригады с дальнейшим его использованием как жилища второго священника или дьякона.
Исполкому горсовета оказывать всяческое содействие общине верующих в проведении восстановительных и реставрационных работ в храме, прилегающей к нему территории и строений, находящихся на ней.
Внести на сессию вопрос о создании временной депутатской комиссии, целью которой было бы оказание содействия и контроль за ходом восстановительных и реставрационных работ».

Вероятно, следствием этого письма явилась одна знаковая поездка в Москву в областной Совет по делам религий. Как-то звонит мне Серков и сообщает, что нас (его и меня) вызывает в этот самый Совет уполномоченный – Е.П. Аверичев. Совет находился где-то в начале проспекта Мира в переулке с поэтичным названием – Безбожный. Мы подъехали туда на исполкомовской «Волге». Беседа проходила в том же духе, как и все наши препирательства с Серковым. Однако Аверичев взял на себя функцию миротворца, и было видно, что он искренне хочет нас примирить и решить вопрос полюбовно. Серков созрел до того, чтобы подыскать верующим другое помещение «для ритуала», лишь бы не отдавать храм в Ратмино. Но уже тогда можно было почувствовать, что хватка у Серкова «не та», и Аверичев для уполномоченного слишком миролюбив. По всему было видно – зреют какие-то благие для верующих перемены. Поэтому размениваться на помещения «для ритуала» не было смысла. Во всевозможные инстанции были направлены письма, в подписях недостатка не было, шуму наделали на весь крещеный и некрещеный мир, теперь оставалось только ждать, надеяться и верить, что все будет хорошо.

И наши ожидания сбылись. В июне 1989 года вскоре после I Съезда Народных депутатов СССР состоялась очередная сессия горсовета, на которой по предложению секретаря горкома КПСС (!) С.И. Копылова здание церкви было передано верующим. А.В. Беляев отдыхает в это время в Алуште и 28 июня получает телеграмму: «ПОБЕДА РЕШЕНИЕМ СЕССИИ ЦЕРКОВЬ ПЕРЕДАЛИ ВЕРУЮЩИМ».

Церковь – у верующих!

В августе 1989 года произошло знаменательное событие – впервые с 1937 года в храме была совершена служба. В Ратмино приехал протоиерей Стефан Немеришин – благочинный церквей Дмитровского округа в сопровождении настоятеля храма с. Очево архимандрита Паисия (Столярова). Они служили водосвятный молебен в окружении небольшого количества новых прихожан и «представителей общественности». К отцу Стефану обратились присутствовавшие на молебне сотрудники института, они просили, учитывая наличие в Дубне значительного числа научно-технической и художественной интеллигенции, в том числе иностранцев, прислать в Ратмино образованного священника. По окончании молебна А.В. Беляев передал ключи от храма группе верующих женщин.

Внутри храм представлял печальное зрелище: штукатурка обвалилась, вместо пола волнами расстилался сухой песок с осколками кирпича и щебня, ноги тонули в нем, как в пустыне. Мерзость разрухи внутри храма контрастировала с внешним благолепием и золотыми крестами. Ремонт оставалось «начать и кончить».

От лица верующих я также обратился в епархиальное управление с просьбой прислать образованного священника, учитывая особенности «города науки». В епархии выбор пал на молодого иерея, недавно окончившего Духовную семинарию, – Александра Рудольфовича Семенова, который был переведен в Дубну из Коломны. В сентябре он уже приступил к обязанностям настоятеля. Вскоре после этого было проведено приходское учредительное собрание. Председателем Приходского совета был выбран отец Александр, помощником председателя Виталий Шумилов, казначеем Александр Любимов. В ревизионную комиссию входил, кажется, Николай Кабанов, а кто еще – не помню. Этот состав Приходского совета сохранялся в течение 3-х ближайших лет.

Первая литургия совершилась в Никольском приделе на полированном столе, покрытом скатертью, под ногами лежали какие-то доски, на месте клироса стояла больничная тумбочка. Сосуды, утварь и облачения о. Александр привозил с собой в старинном «чеховском» саквояже. Ядро клироса составляли три дружные левобережные бабушки: Ольга Ивановна, Зоя Сергеевна и Вера Петровна. Чтецов было хоть отбавляй, вся «братия» прошла орудьевскую школу, только со слухом, как на грех, у всех были проблемы, поэтому клиросу басы и баритоны скорее мешали, чем помогали.

Наступила глубокая осень, надо было думать, как служить в зимнее время. Мы с Александром Любимовым взялись настилать временные полы в Никольском приделе, и тут к нам подходит пара мужиков – строителей из профилактория, предлагают помочь, за деньги, конечно. Дело-то к зиме, отказываться от помощи – себе дороже. Вот они и принялись подрабатывать в обед и вечером после работы, кого-то еще с собой привели, и инструмент у них есть и все, что нужно. Работа закипела. Мы быстро отгородили Никольский придел от основного храма листами ДВП, прибитыми на каркас из брусьев, настелили «черные» полы, поставили буржуйку, все – жить и служить можно!

На этом я думаю окончить свое повествование, служба пошла, приход ожил, далее – начинается другая история – «История становления прихода храма Похвалы Пресвятой Богородицы». Она ждет своего историографа.

Послесловие

Хочется верить, что большинство людей, упомянутых здесь в числе противников передачи храма верующим, давно изменили свои взгляды, но в любом случае, если я кого-то неприятно задел в этой «Истории» – прошу принять мои искренние извинения. Видит Бог, я не хотел никого обидеть!

Протоиерей Виталий Шумилов

27.03.15